Председатель правления «Газпром нефти» Александр Дюков о влиянии внешних и внутренних факторов на бизнес компании.
— Как оценивают в западных компаниях возможность введения санкций в отношении России?
— Бизнесу санкции, конечно, не нужны. Но решения не всегда принимаются исходя из экономического смысла, поэтому вероятность неблагоприятного развития событий существует.
— Какова вероятность ограничения экспорта нефти и нефтепродуктов из России?
— Повторюсь, что вероятность существует всегда. Однако не стоит забывать, что европейский рынок зависит от российских нефти и нефтепродуктов. Ограничение поставок нефти приведет к росту цены. Конечно, свободные мощности на рынке есть, но, скорее всего, их будет недостаточно, чтобы заместить российскую нефть. Кроме того, европейские заводы, прежде всего получающие сырье по нефтепроводу «Дружба», не готовы быстро перейти на ближневосточную нефть. Ограничение поставок российских нефтепродуктов также нанесет удар по европейскому рынку — даже загрузив все имеющиеся мощности, НПЗ Европы не закроют все потребности в дизельном топливе, что также обернется ростом цен для европейской экономики.
— То есть для компании это не угроза?
— Мы всегда стремились к максимизации переработки той нефти, которую добываем. Кроме того, компания размещает большую часть нефти и нефтепродуктов на премиальном внутреннем рынке. А экспортные объемы достаточно легко могут быть перенаправлены, например, с европейского на азиатское направление. Это, конечно, приведет к некоторым потерям, но я не могу сказать, что эти потери будут драматичными для компании.
— Были и разговоры об искусственном снижении цены на нефть...
— Снижение цены на нефть, конечно, возможно, но, как и в случае ограничения поставок нефти и нефтепродуктов в Европу, оно ударит по всей нефтяной отрасли. Для этого страны ОПЕК — прежде всего это Саудовская Аравия, Кувейт и Арабские Эмираты — должны вывести на рынок дополнительные объемы. Но это не входит в интересы самих стран ОПЕК. С другой стороны, рост американской экономики более чем в полтора раза обусловлен низким уровнем цен на сланцевые нефть и газ на внутреннем рынке. Значительная корректировка цен на мировом рынке приведет к тому, что проекты, которые реализуются в Северной Америке, перестанут быть эффективными, что приведет к сокращению инвестиций в разработку, снижению уровня предложения и в перспективе полугода-года к новому витку роста цен.
— Еще одна возможная угроза — ограничение доступа к финансовым ресурсам западных банков.
— Наша компания находится в хорошей финансовой форме. Отношение чистого долга к EBITDA у нас невысокое — 0,6, и мы обладаем определенной финансовой устойчивостью. У нас высокий инвестиционный рейтинг. Кроме того, мы уже в прошлом году сделали все необходимое, для того чтобы обеспечить финансирование в 2014‑м, портфель заимствований у нас фактически сформирован. Конечно, мы не обойдемся без заемных средств в будущем. Они могут стать дороже, но ситуация в любом случае не представляется сложной, а тем более критичной. Мы работаем и с азиатскими кредитно-финансовыми учреждениями, думаем и об увеличении доли рублевых заимствований.
— Даже без учета возможных изменений внешних факторов предстоящие два года обещают стать самыми сложными для компании, так как крупные проекты, реализация которых ведется сейчас, начнут давать отдачу за чертой 2016 года. Готова ли «Газпром нефть» к этому?
— У нас есть хорошо просчитанные бюджет и бизнес-план на 2014–2016 годы. При формировании инвестиционной программы мы рассматриваем различные сценарии развития событий, в том числе консервативный, в который заложено возможное влияние целого комплекса негативных факторов. И даже в этом случае инвестпрограмма остается выполнимой. Просто надо эффективнее работать, быстрее вводить в эксплуатацию крупные месторождения, укладываясь в бюджет, сокращая сроки реализации проектов.
— Рентабельность крупных проектов при этом сохранится?
— Государство предоставило льготы при реализации крупных проектов, которые будут увеличиваться при снижении цен на нефть. Поэтому наши проекты могут выдержать и $80 за баррель. Конечно, в этом случае будут нужны дополнительные заимствования, уменьшится объем собственного инвестиционного ресурса. Но даже при реализации самого пессимистичного сценария сокращение инвестиционной программы не будет принципиальным — максимум на 10%.
— То есть поводов для волнения нет?
— Мы должны чувствовать себя уверенно. Наша компания устойчиво развивается, у нас есть цели, у нас есть стратегия, есть мотивированный персонал, развитая организационная структура, у нас есть общие ценности. Мы понимаем, что происходит в отрасли и как нужно реагировать на те или иные изменения, ведем себя проактивно. Поэтому сложности нас не пугают, мы видим результаты своей работы и можем с оптимизмом смотреть в будущее.
