Размер имеет значение. Путь к целому ряду конкурентных преимуществ лежит через рост концентрации производства и капитала. Как же преломляются общие закономерности развития крупных предприятий в России?
Автор: эксперт Алла Георгиевна Грязнова, ректор Финансовой академии при Правительстве РФ, член Правительственной комиссии по образованию, заместитель председателя ВАК РФ.
Размер имеет значение. Путь к целому ряду конкурентных преимуществ лежит через рост концентрации производства и капитала. Как же преломляются общие закономерности развития крупных предприятий в России?
Ответ на этот, казалось бы, простой вопрос неоднозначен. Дело в том, что исторически российская промышленность развивалась в первую очередь как крупная промышленность. Такое положение сложилось еще в царской России. Для советской экономики также была свойственна непропорционально высокая доля крупных предприятий при явно заниженной по сравнению с развитыми рыночными экономиками доле мелких и средних предприятий. Уже в 1960 г. процент крупных предприятий (с числом занятых свыше 500 человек) в СССР достигал почти 16% и был в пять с лишним раз выше, чем в ФРГ. Причем на этом процесс концентрации не остановился. К концу советской эпохи (1987 г.) доля крупных предприятий дошла до 29,5%, а трудились на них 85,1% всех занятых, то есть чуть ли не все работники промышленности!
В новой рыночной экономике России возникло много мелких предприятий, что частично покрыло их дефицит. Поэтому доля крупных заводов в общей численности предприятий резко упала (до 2,9% в 1996 г.). Но фактически весь производственный потенциал по-прежнему сосредоточен на заводах-гигантах. В 1996 г. на крупных предприятиях работали 68,7% занятых в промышленности, ими выпускалось 77,7% всей продукции. Иначе говоря, другой промышленности Россия просто не имеет, крупные предприятия — это все, что у нее есть. И от эффективности их использования зависит судьба экономики страны.
Между тем, как это ни удивительно для страны, которая унаследовала от СССР промышленность, состоящую преимущественно из индустриальных гигантов, именно в низкой концентрации коренятся многие конкурентные слабости российского бизнеса. Дело в том, что советские производственные объединения (последняя исторически существовавшая организационная форма социалистических крупных предприятий) никогда не бывали так велики, как ведущие западные корпорации. Обычно они включали головной завод и несколько смежных или обеспечивающих производств, тогда как в состав крупной корпорации нередко входят десятки заводов, разбросанных по всему миру. Кроме того, приватизация многих производственных объединений велась на однозаводской основе, то есть каждое предприятие, входившее в объединение, становилось самостоятельным акционерным обществом. Таким образом, парадоксальная особенность микроэкономики России состоит в том, что в ней действуют крупные заводы, но практически нет крупных фирм.
Еще более отчетливо недостаток концентрации капитала ведущих российских компаний виден в отраслевом разрезе.
Легко видеть, что российские фирмы-лидеры рассматриваемых отраслей значительно меньше своих конкурентов из других стран. Более того, они выглядят карликами даже при сравнении с самыми маленькими из фирм, вошедших в мировую элиту соответствующих отраслей.
Еще более сильное впечатление оставляет отсутствие в числе 200 крупнейших предприятий России (список журнала «Эксперт») компаний ряда отраслей, относящихся во всем мире к сфере деятельности крупного бизнеса (и соответственно представленных в международной «пятисотке» журнала «Форчун»):
В отношении аэрокосмической промышленности отсутствие данных еще, возможно, связано с соображениями секретности и потому ничего не говорит о размерах действующих там российских фирм. Но в других перечисленных отраслях отсутствие отечественных фирм носит знаковый характер: в стране просто нет значимых не только по международным, но и по российским масштабам компаний (фирмы, относящиеся к ним, слишком малы, чтобы попасть в число 200 крупнейших предприятий страны).
Годы реформ приучили российских экономистов к смирению. Профессионалы больше не удивляются и не возмущаются, когда появляется информация о том, что по уровню валового внутреннего продукта на душу населения Россия уступает не только развитым, но и многим развивающимся странам, или когда выясняется, что сопоставление размеров бюджетов всей Российской Федерации и одного только штата Нью-Йорк складывается далеко не в пользу первого.
Поэтому приведенные цифры отставания российских фирм-лидеров от лидеров мировых на первый взгляд не вызывают шока. Мы отстаем по многим параметрам, почему бы и нашим крупным фирмам не уступать по размерам иностранным гигантам? Однако это обманчивый путь рассуждений, мало применимый к микроуровню экономики.
Конкурентоспособность российской крупной фирмы
Заказывая на Западе новый прокатный стан, покупая на российском телевидении время для рекламы отечественного шоколада, договариваясь об аудите с имеющей первоклассный международный авторитет фирмой (скажем, с «Бостон Консалтинг» или подобной ей компанией — без аудита такого уровня российской фирме нечего и думать о международном размещении акций), получая международный сертификат качества ISO 9000 и т.п., российские компании должны выкладывать суммы, по абсолютной величине равные или по крайней мере сопоставимые с теми, что затрачивают их зарубежные конкуренты. Это же относится к затратам на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, к части издержек на компьютеризацию управления фирмы и т.п.
Легко заметить, что в большинстве из перечисленных ситуаций речь идет о знакомых нам квазипостоянных или близких им по природе издержках. Подобные расходы по самой их сути можно уменьшать лишь в очень ограниченных масштабах. А значит, финансировать их можно, только опираясь на значительные по международным меркам размеры фирмы. Если же фирма недостаточно велика, то без утраты большой части конкурентоспособности ей не обойтись.
Вернемся для примера еще раз к ситуации в фармацевтике. Крупнейшее российское предприятие этой отрасли «ICN Farmaceuticals» имело в 1999 г. оборот, равный 153 млн. долл. США. Можно ли, опираясь на такую базу, участвовать в мировой гонке по разработке новых препаратов? Напомним: средние затраты на НИОКР по выводу на рынок одного нового препарата равны 600 млн. дол. США. По оценке же «Бостон Консалтинг» фирма, равная по размерам российскому лидеру, не может позволить себе тратить на НИОКР более 600 тыс. дол. США в год. То есть ожидать закономерного успеха в выводе на рынок нового препарата (мы не говорим о счастливых случайностях) при столь тонком ручейке финансирования российская фирма могла бы не ранее чем через 1000 (тысячу!) лет. Очевидно, малые размеры российских предприятий фактически лишили их возможности конкурировать с западными гигантами в наиболее прибыльной сфере фармацевтического производства — разработке и выпуске новых оригинальных препаратов.
Примем теперь во внимание, что ведущие российские предприятия в своем подавляющем большинстве приспособлены к выпуску обычной продукции со средними (если не ниже) качественными параметрами. Ведь это — мы возвращаемся ко второй стороне парадокса российской ситуации — действительно крупные заводы, еще при проектировании рассчитанные на массовый выпуск стандартизированных изделий. То есть технологически они втянуты в борьбу за того же самого среднего покупателя, чьи потребности так эффективно научились удовлетворять крупнейшие иностранные ТНК.
В итоге складывается достаточно печальная картина. Ведущие российские фирмы производят продукцию, аналогичную массовым изделиям западных корпораций, но в силу своих малых размеров, не говоря уже о других причинах, обречены постоянно проигрывать последним по целому ряду критически важных параметров конкурентоспособности.
Когда, к примеру, ругают российский автопром за массовый выпуск «жестянок на колесах» и удивляются тому, что «Fiat» или «Renault» способны производить приличные недорогие машины, а АвтоВАЗ — нет, то вспоминают ли о той прорве средств, которую западные концерны способны затратить на постоянное совершенствование своих изделий? И не только затратить, но и, что важнее, окупить, поскольку, распределяясь на миллионы выпускаемых автомобилей, эти гигантские расходы на НИОКР превращаются в копеечные суммы в расчете на одну машину. И отдаем ли мы, наконец, себе отчет в том, что издержки АвтоВАЗа немедленно побили бы все мыслимые границы, попробуй он при своем скромном годовом обороте скопировать эту тактику? Это, кстати, уже почти произошло с вазовской «десяткой», первоначальная цена которой была (несмотря на ввозные пошлины) выше цены многих более качественных иномарок. Ситуацию спасла только девальвация 1998 г., приведшая к удорожанию импортных машин.
Издержки на рекламу
Психологи давно установили: существует определенный минимум повторений рекламы, необходимый для того, чтобы телевизионный рекламный ролик оказал воздействие на потенциального потребителя. То есть если фирма производит 1 млн. изделий, то это не значит, что она может помещать свою рекламу в 10 раз реже, чем фирма, выпускающая 10 млн. изделий. При такой рекламной «тактике» товар просто не заметят. Вот и стоят многие отечественные фирмы с их сравнительно небольшим объемом выпуска перед выбором даже не из двух, а из трех зол:
Другими словами, малые размеры российских фирм не дают им возможности получать чендлеровскую экономию на масштабах производства. А потому они не в состоянии совмещать дешевизну продукции с ее современностью, рекламной «раскрученностью», повсеместной доступностью потребителю и другими свойствами, требующими больших квазипостоянных издержек.
Опасность поглощения
Особняком стоит совершенно иная по своей природе, но также связанная с абсолютными размерами компании проблема ее поглощения сторонним инвестором. Малые по размерам российские компании всегда будут потенциальными жертвами захватов и поглощений. Ведь на их приобретение достаточно затратить сравнительно скромные средства в валюте, а стимулы к осуществлению такой акции могут быть весьма сильными, особенно если речь идет об успешной российской фирме. Причем не исключено, что это будет не дружественное, а враждебное поглощение, нарушающее интересы российских акционеров, менеджмента, трудового коллектива. Ведь именно сила поглощаемой фирмы обычно служит важнейшим мотивом выбора схемы дружественного поглощения: с крепко стоящей на ногах компанией выгоднее договариваться по-хорошему, чем воевать.
Есть ли выход из кратко обрисованной тупиковой ситуации?
Очевидным решением проблемы недостаточных размеров могло бы стать значительное (иногда в десятки раз) укрупнение отечественных фирм. Реалистична ли, однако, перспектива столь масштабной концентрации?
Утвердительно (да и то лишь с большими оговорками)1 ответить на этот вопрос можно лишь для небольшого числа отраслей: цветной и черной металлургии и некоторых других. Здесь можно найти несколько достаточно сильных и одновременно сравнительно больших предприятий, которые при условии объединения могли бы создать «критическую массу» для образования действительно крупной российской фирмы.
Это обстоятельство прекрасно понимают наиболее продвинутые в рыночном отношении российские компании. По прогнозам лидера российской металлургии ОАО «Северсталь», уже через пять лет больше половины всей стали в мире будет производиться несколькими суперкомпаниями, и главный стратегический вопрос для отечественных фирм состоит в том, войдет ли в их число российская группа. Если российские металлурги будут слишком медлить с объединением, наиболее успешные компании (в частности, сама «Северсталь») окажутся в орбите ведущих европейских производителей, а их слабым соотечественникам просто придется уйти с рынка.
Для большинства же других отраслей такой сценарий вообще невозможен. Работающие в них фирмы даже после самых головокружительных слияний не способны стать сильными игроками по мировым меркам. А это, в свою очередь, означает, что перед очень многими успешно действующими российским предприятиями уже сейчас со всей остротой стоит задача смены конкурентной стратегии. Относительная стабильность экономического положения подобных «передовых» российских фирм объясняется лишь тем, что мировая элита их отраслей еще не была всерьез заинтересована российским рынком. Когда же «варяги» по-настоящему придут на наш рынок, малые размеры российских фирм вряд ли позволят им выдержать натиск.
Выдержать лобовое столкновение с ведущими иностранными производителями (кстати, в качестве «тарана» может выступать не только массированная реклама, но и другие компоненты квазипостоянных издержек) шансы у большинства российских фирм невелики. И все же выход, видимо, есть.
Первая стратегия — это занятие специализированных рыночных ниш. В той же кондитерской промышленности этой стратегии не без успеха придерживается фирма «Арс», практически на пустом месте сделавшая известной свою торговую марку — «А. Коркунов».
Смысл стратегии специализации (или патиентной стратегии) состоит в том, чтобы, пожертвовав массовостью рынка, сосредоточиться на тех его узких сегментах, где больше ценятся специфические достоинства производимой продукции. Именно узость рынка защищает в данном случае от превосходящего по размерам конкурента. Число реализуемых продуктов недостаточно велико, чтобы можно было разложить на них крупную сумму квазипостоянных издержек. Скажем, даже очень крупный производитель никогда не начнет масштабной телевизионной рекламной кампании по продвижению какой-то редкой разновидности своей продукции. Потенциальный рынок слишком мал, чтобы окупить огромные расходы. А значит, шансы гиганта и карлика выравниваются.
Вторая стратегия, примененная в последние годы некоторыми российскими компаниями, состоит в легальном копировании или создании клонов продукции более мощных соперников. Дело в том, что копирование уже известной формулы, технического решения и т.п. обходится подражателю существенно дешевле, чем первопроходцу. Ведь когда «правильный ответ» уже известен, повторить (буквально или с вариациями) способ его получения существенно проще. Таким образом, квазипостоянные издержки подражателя оказываются существенно ниже, и ему уже не нужен столь большой объем продаж для их распределения, как первопроходцу. Малые размеры опять перестают быть минусом.
История крупных предприятий неоспоримо доказывает, что понижение средних квазипостоянных издержек представляет собой одно из важнейших конкурентных преимуществ этого типа фирм. Нарождающимся российским гигантам рыночной экономики необходимо научиться использовать эти преимущества либо уметь добиваться аналогичных результатов иными путями. Нельзя делать лишь одного: игнорировать опыт истории, даже если он до сих пор не получил адекватного отражения в экономической теории.
