Про цифровизацию в концерне, VR, ИИ, нейросети, «Цифровой персонал» и не только.
Олег Шальнов, директор департамента управления ИТ-проектами и интеграцией АО «Концерн «Росэнергоатом», в эксклюзивном интервью «Вестнику ЛАЭС» рассказал о том, какие вызовы сегодня стоят перед электроэнергетическим дивизионом Росатома и когда умные системы заменят нас.
Кроме портала, мы предлагаем вам и альманах «Управление производством». Все самое интересное и уникальное мы публикуем именно в нем. 300+ мощных кейсов, готовых к использованию чек-листов и других полезных материалов ждут вас в полном комплекте номеров. Оформляйте подписку и получайте самое лучшее!
– Олег Евгеньевич, как изменились задачи по цифровизации в концерне за последние годы? И что вообще вбирает в себя это понятие?
– Глобально приоритеты не поменялись. Концерну необходимо выполнять свои стратегические и бизнес-задачи. Нам необходимо сокращать время протекания процессов, оптимизировать финансы, осваивать новые рынки. Всё это невозможно без новых цифровых технологий. Конечно, пандемия и мировая политическая ситуация вносят коррективы. Но главная цель по развитию цифровизации остаётся.
Ковид научил нас работать удалённо. Мы решали новые задачи по информационной безопасности, так как удалённая работа – это не только новые возможности, но и риски.
Сегодня ситуация толкает нас ещё больше к импортозамещению. В 2019 г. мы уже понимали, что надо идти к технологической независимости, больше использовать российские технологии, программное и аппаратное обеспечение. 2022 г. показал, что мы правильно выстроили путь и оказались намного впереди многих организаций в России.
Программы, которые мы намечали в 2019 г., выполняются. Мы финализировали цифровой шаблон эксплуатации. Сейчас в него входит более 300 систем.
Из-за необходимости импортозамещения некоторые проекты движутся медленнее, чем хотелось бы. Например, виртуальный тренажёр для курсов и инструктажей электротехнического персонала, очень удачно стартовавший на Ленинградской АЭС. Эта практика рассмотрена главными инженерами всех АЭС, и многие интересуются опытом специалистов ЛАЭС. Сейчас нам нужно перейти на импортозамещённое решение и операционную систему, далее тиражировать положительный опыт ЛАЭС на другие станции и дочерние общества. В перспективе мы должны получить дивизиональную платформу VR, готовую к использованию всеми предприятиями холдинга.
Продолжаем двигаться в сторону искусственного интеллекта, анализа больших данных, предиктивной аналитики. Темы глобальные, серьёзные, поэтому за 2–3 года их не осилить и не внедрить во всём дивизионе, хотя мы очень сильно продвинулись. Предиктивную аналитику мы уже успешно внедрили на энергоблоке № 1 Нововоронежской АЭС-2 и сейчас тиражируем её на четыре блока, в том числе и на ЛАЭС.
На всех станциях внедряем сейчас технологию умной видеоаналитики для контроля использования СИЗ. Это зрелая технология.
На Кольской АЭС мы её пилотировали и сейчас продолжаем внедрять на всех станциях. По моим оценкам, видеоанализ снизил количество нарушений. Он позволяет не только анализировать, как используются СИЗ, но и отслеживать потенциальные задымления, горения, оставшиеся предметы и так далее.
По предиктивной аналитике тоже есть результат. Мы выявляем предтечи нештатной ситуации раньше, чем срабатывает сигнализация. Система сравнивает несколько сотен параметров, поступающих от агрегата, устанавливает корреляцию, прогнозирует последствия. Человек принимает окончательное решение, что делать дальше для предотвращения нештатной ситуации.
Предиктивная аналитика – это класс методов анализа данных, концентрирующийся на прогнозировании будущего поведения объектов и субъектов с целью принятия оптимальных управленческих решений.
На ЛАЭС у нас был удачный тестовый запуск PLTE (private LTE) – приватной беспроводной сети на энергоблоке. Для того чтобы развить дальше проект «Цифровой персонал», нам необходима среда онлайн-передачи данных с датчиков, размещённых на сотруднике, на аналитический сервер. К человеку же невозможно подсоединить провод, чтобы он с ним ходил, поэтому нужна беспроводная передача данных. Сейчас мы работаем на Калининской АЭС и ПАТЭС над созданием уже целой зоны PLTE. На ЛАЭС мы тестировали саму возможность применения данных технологий на блоке. Это очень важно. Блоки у нас разного поколения, и нам необходимо понять, как новая технология повлияет на старые блоки с точки зрения электромагнитной совместимости и безопасности эксплуатации.
Технологии «Цифрового персонала» основываются на таких глобальных вещах, как искусственный интеллект и использование средств машинного обучения. Это очень большие данные. Только представьте: нам необходимо обеспечить интеллектуальными датчиками сотрудников. Обрабатывать эти данные под силу только искусственному интеллекту. Как айтишник, я мечтаю о том, чтобы весь оперативный персонал был оплетён датчиками. Считаю, что это необходимо, потому что мы работаем на опасном производстве и контроль здоровья персонала в приоритете. Чем раньше мы зафиксируем первичные признаки быстро прогрессирующего заболевания (например, инсульта) или зафиксируем травму и будем знать местоположение человека, тем быстрее придёт помощь и тем больше шансов сохранить здоровье нашего работника.
Цифровой персонал – это набор цифровых решений, направленных на повышение безопасности работников, а также эффективности профессиональной подготовки сотрудников. Так, например, технология интернета вещей позволит оперативно получать показатели здоровья и определять точное местонахождение производственного персонала, что даёт возможность снизить время ожидания работниками первой медицинской помощи при ЧП. А такие технологии, как виртуальная реальность и 3D-голограммы, помогут усилить эффективность обучения и уровень профессиональной подготовки сотрудников, что, в свою очередь, повысит качество работы.
Наши сотрудники ценны не только с точки зрения моральных и профессиональных качеств. Подготовить нашего специалиста-атомщика очень дорого: обучить, повышать квалификацию, лицензировать, проводить медосмотры, следить за его психофизиологическим состоянием и так далее. Всё это требует времени, сил и денег. Поэтому мы намерены с помощью цифровых решений помочь сохранять его здоровье всеми доступными современными способами.
– Работают ли в Росэнергоатоме нейросети?
– Мы начали использовать нейросети в центральном аппарате концерна с 2016 г. по направлению анализа опыта эксплуатации. Нейросеть анализировала события из нескольких абсолютно разных баз данных, созданных ещё в 90-х гг. в разных форматах. Сеть отслеживала повторяющиеся и похожие события, сократив работу эксперта с пяти дней до четырёх часов. При этом ни один эксперт «не пострадал», то есть не был уволен. У нас очень жёсткие сроки выяснения причин нештатной ситуации, проведения расследования. Нейросеть помогает эксперту технической службы не руками и глазами проверять все данные, а сосредотачиваться на формулировках и проверке гипотез, выработке конкретных рекомендаций. Аналитик должен определить, что нужно делать дальше, чтобы событие не повторилось. Его количественная рутинная операция удалилась, добавилось качество. Мы не останавливаемся на достигнутом. Масса данных растёт, аналитик не должен тратить на это время.
В видеоаналитике и роботизации мы тоже используем нейросети. Есть примитивные сети по разборке почты, выявлению зависимостей. В предиктивной аналитике тоже существуют нейросетевые алгоритмы. Искусственный интеллект с нами в одном офисе.
– Есть ощущение, что искусственный интеллект приведёт к сокращению персонала.
– Нет. Я 20 лет занимаюсь цифровизацией. Количество задач перед всем Росатомом только растёт. Если мы не будем заниматься цифровизацией и автоматизацией, то штат будет пухнуть. А это экстенсивное развитие. Сокращение не произойдёт, но надо постоянно учиться использовать новые технологии, осваивать новые специальности и быть готовым работать по-новому.
– Если у сотрудника есть идея по внедрению цифровых решений, куда ему обращаться?
– Некоторые инициативы мы принимали и развивали именно по предложениям персонала. Например, видеоаналитика развилась в концерне от Кольской и Ленинградской станций. Все идеи персонала классные. Вы глубоко знаете производство, видите болевые точки. У нас есть портал цифровизации, где мы со всеми идеями знакомимся и отвечаем авторам. Можно обратиться в ОИКТ атомной станции. Можно написать лично мне на почту или в «Атомспейс». «Я такой-то, есть идея, давайте поговорим». У нас проводятся онлайн-конференции Digital talk на разные темы. Работники обсуждают идеи и предлагают решения. Если идея рабочая, мы ищем технологию, чтобы её реализовать.
Если вам не даёт покоя какая-то идея и кажется, что она сумасшедшая и вам никто не поверит, приходите – мы поверим. Мы такие же сумасшедшие. Есть некоторые мысли, которые пока опережают имеющиеся технологии, но их тоже надо озвучивать. При этом вы должны понимать, что, высказав идею, вы становитесь её провайдером на станции. Мы, выслушав, поддержав идею, найдя технологию, выделив финансирование, не можем внедрить её на станции без человека-генератора.
– Как справляется концерн с импортозамещением в цифровых продуктах? Пользуемся ли мы решениями других компаний?
– Атомная отрасль – исконно отечественный вид промышленности, мы живём на своих технологиях. Но в ИТ это не совсем так. Мы использовали много зарубежных технологий. Начали заниматься импортозамещением давно, независимо от требований государства. Плотно взялись за тему в 2020 г., представили концепцию по импортозамещению, выполняем и перевыполняем все требования президента и правительства РФ. Идём во многом далеко впереди других компаний. Импортозамещение – тема неизведанная, списать ни у кого не получится. Мы одни из лидеров, поэтому списывают скорее у нас.
К 2027 г. мы должны выйти далеко за 80 % по использованию отечественных продуктов по всем классам программного обеспечения. Где-то мы уже достигли 100 %, но по некоторым не можем пока заместиться, потому что нет российских технологий и решений. Как только они появляются даже в сыром виде, мы начинаем тестировать, как они ложатся в наш информационный ландшафт, дорабатываем.
Яркий пример – Astra Linux, которую мы начали внедрять в 2020 г. Но обратите внимание, что та операционная система, которую мы используем сейчас, существенно отличается в лучшую сторону от той, которую мы начинали внедрять. И это наша с вами заслуга, без ложной скромности. Мы активно работаем с производителем для того, чтобы продукт быстро улучшался. В 2023 г. у нас уже 90 % рабочих мест сотрудников должны работать на импортозамещённой операционной системе.
Что касается аппаратного обеспечения, в этом году на все атомные станции будут поставлены тестовые партии российских персональных компьютеров «Бобёр» на процессоре «Байкал-М» полностью российского производства. На них работают наша операционная система, серверы, средства визуализации и так далее. 1000 компьютеров будут тестироваться в этом году.
– Цифровой концерн – какой он?
– Отвечая за цифровизацию процессов, я мечтаю, чтобы каждый из нас занимался вплотную делом, которое он знает и любит. Я, например, как айтишник, люблю внедрять ИТ-технологии, разрабатывать стратегии и так далее. А остальные рутинные операции, начиная от приготовления чая и заканчивая написанием деловых текстов в моём стиле, пусть выполняет автоматика. Тогда останется чистое творчество. Для этого мы и созданы.
Текст: Татьяна Корнышева
