О будущем российской экономики – декан экономического факультета МГУ, профессор Александр Аузан.
Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ, профессор
— Летом в интервью «Ведомостям» вы говорили, что в России почувствовали запах застоя. Когда этот запах выветрится?
— Сейчас, в октябре, ситуация несколько иная. Если еще год назад спроса на будущее практически не было, то есть никто не готов был разговаривать о планах, которые выходят за пределы года-двух, сейчас в верхах России явно повысился интерес к разработке стратегии (Александр Аузан является членом экономического совета при президенте России и экспертного совета при правительстве, входит в группу экспертов во главе с бывшим министром финансов РФ Алексеем Кудриным, которая готовит программу реформ до 2025 года. — Прим. ред). Я думаю, это происходит потому, что возникло понимание, что сами собой не решатся проблемы, порожденные падением темпов [экономического] роста. Корень проблем не в 2014 году, когда упали цены на нефть и возникло геополитическое противостояние. Все возникло гораздо раньше. Темпы падают в России с 2011 года, потому что прежняя модель роста закончилась. Эта модель была основана на углеводородах и внутреннем спросе. Сейчас идет спор по вопросу, как построить инвестиционную модель роста.
— Сырьевая модель осталась в прошлом?
— Я думаю, что она обречена. Этот разговор идет давно. Еще лет 10 назад, когда на конференциях по биотехнологиям был замечен министр нефти Саудовской Аравии, его спросили, что вы, собственно, здесь делаете. Он сказал: «Вы знаете, каменный век в мире закончился не потому, что на земле закончились все камни».
Осознание того, что сырьевой сектор себя изживает, существует давно. Я не думаю, что это будет такой резкий процесс, как прогнозируют некоторые, — к 2025 году, к 2030 году. Обычно в мире многие процессы идут медленнее, чем представляется. Но то, что большого будущего у этого сектора, который раньше позволял России занимать достойное место в мире, нет, я в этом убежден.
— На что России следует делать ставку?
— Думаю, возможен выбор из трех несырьевых ресурсов. Первый — военно-технический потенциал. Но тут вопрос, как это изменит экономику? Как оно может изменить политику, понятно. А экономику? Либо нужно продавать больше оружия, и Россия, наверное, будет продавать больше оружия. Но это не решает вопрос развития. Можно продавать военные услуги: «Решаем проблемы в разных точках мира». Но я не знаю исторического примера, чтобы страна, имеющая значительный вес на мировой арене, продавала услуги, как швейцарская гвардия. Это могут себе позволить те, кто никогда не претендовал на роль великой державы. Получать доходы от зависимых территорий — так у нас расходы от зависимых территорий.
Я не вижу, как из военно-технического потенциала сделать не политику, а экономику.
Есть еще один вариант — конверсия. И интернет, и айфон, и GPS-навигация являются продуктами военной индустрии. То есть, если говорить о том, что мы из военного потенциала пытаемся достать новые гражданские секторы и сферы, то, может быть, такая постановка вопроса возможна. Пока я не вижу эффективного пути превращения этого потенциала в драйвер экономического роста. Но надо просчитать такие возможности.
— Что тогда более реально?
— Второй возможный потенциал России — пространственный. Откройте любые справочники: Россия — самая большая страна, — была, есть и, надеюсь, будет. Территория — это не только то, что на ней лежит. Это еще и связи с другими странами, континентами, потому что пространственная разбросанность России позволяет выстраивать через и при посредничестве России отношения не только Китая с Европой. Это и трансполярное сообщение, и Северный морской путь, варианты общения с севера на юг, прямые выходы на Америку, отношения с Японией и западными штатами США, Канадой, Тихоокеанским побережьем. Это все заложено в пространственном расположении как возможность, как потенциал. Проблема опять в том, как реализовать этот потенциал.
Тут опять возможны варианты. Один из них — рента. То есть, имея большой пространственный потенциал, можно предложить на пустырях за деньги размещать у себя склады с чем-нибудь противным. Ренту можно извлекать из чего угодно, не только из нефти, — из людей, из площадей. Рента — это, скорее, подход к тому, что вы хотите делать. В намерении производительно, креативно обращаться с каким-то активом, или, лежа на печи, получать доход.
Для меня очевидно, что позитивное использование пространства — это изменение инфраструктуры. Дороги, оптоволокно, хабы. Понятно, что освоение пространства «зэковским» путем мы исчерпали. Теперь вопрос: мы туда хайтековским путем, а не «зэковским» можем пройти? Сейчас идет концентрация населения, схлопывание. Население выстраивается по линии Краснодар - Ростов - Москва - Санкт-Петербург. Это очень нежелательная тенденция с точки зрения развития пространственного потенциала.
— И третий вариант?
— Третий потенциал — это человеческий капитал. Желательно было бы, конечно, страну умных людей построить, раз уж мы 150 лет мозгами и талантами кормим окружающий мир. Но это и самое сложное — удержать умных в стране. Поэтому нужны магниты, нужно, чтобы люди хотели работать в стране. А дальше порочный круг: одним для работы в стране нужно одно, а другим это, наоборот, не нужно. А экономического спроса на высококачественный человеческий капитал, достаточного спроса, нет в стране — экономика примитивная. А если нет экономического спроса на такой человеческий капитал, то он не может быть политически влиятельным. Поэтому, с моей точки зрения, если мы все-таки рассмотрим перспективы, то я бы рассматривал развитие по дуге, с точки, где мы находимся сейчас. А сейчас мы на самом деле перенесли ногу с сырьевого потенциала на военно-технический. Давайте посмотрим, что из него можно сделать экономически. Дальше нужно двигаться к освоению пространственного потенциала. А в перспективе самый продуктивный — это, конечно, человеческий капитал.
— Но время…
— Я не предлагаю отложить использование человеческого потенциала на 2035 год. Я предлагаю простой показатель, такой компас, верно ли мы идем, даже если мы идем по дуге к определенной цели. Вот если у вас каждый год хоть немножко нарастает спрос на высококачественный человеческий капитал, то вы идете правильно. Если не нарастает — вы потеряли дорогу, потому что сначала спрос на высококачественный человеческий потенциал, потом возникнет спрос на институты, поддерживающие инновационный рост вследствие большего влияния умных.
Александр Заяц, Фото: Евгений Ерчак
